Неточные совпадения
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «
величии мучеников независимой мысли, которые свою духовную свободу ценят выше всех соблазнов мира».
В Риме, устроив с Кириловым мастерскую, он делил время между музеями, дворцами, руинами, едва чувствуя красоту природы, запирался, работал, потом терялся в
новой толпе, казавшейся ему какой-то громадной, яркой, подвижной картиной, отражавшей в себе тысячелетия — во всем блеске
величия и в поразительной наготе всей мерзости — отжившего и живущего человечества.
И мужья, преклоняя колена перед этой
новой для них красотой, мужественнее несли кару. Обожженные, изможденные трудом и горем, они хранили
величие духа и сияли, среди испытания, нетленной красотой, как великие статуи, пролежавшие тысячелетия в земле, выходили с язвами времени на теле, но сияющие вечной красотой великого мастера.
— Не бойся его. Страшен
величием пред нами, ужасен высотою своею, но милостив бесконечно, нам из любви уподобился и веселится с нами, воду в вино превращает, чтобы не пресекалась радость гостей,
новых гостей ждет,
новых беспрерывно зовет и уже на веки веков. Вон и вино несут
новое, видишь, сосуды несут…»
И вот «на старости я сызнова живу» двумя жизнями: «старой» и «
новой». Старая — фон
новой, который должен отразить
величие второй. И моя работа делает меня молодым и счастливым — меня, прожившего и живущего
Если мы скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизициею принадлежат к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру, то есть рассмотрение приказное книг до издания их в свет, то мы хотя ничего не скажем
нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к
величию и свободе.
— Теперь довольно, — сказал посол и поклонился Паше. Паша сделал то же самое. — О великий батырь Буздыхан и Кисмет, — сказал посол, — мой владыко, сын солнца, брат луны, повелитель царей, жалует тебе орден великого Клизапомпа и дает тебе
новый важный титул. Отныне ты будешь называться не просто Берди-Паша, а торжественно: Халда, Балда, Берди-Паша. И знай, что четырехстворчатое имя считается самым высшим титулом в Ниневии. В знак же твоего
величия дарую тебе два драгоценных камня: желчный и мочевой.
— Да, душа моя, лично! Я забываю все это мишурное
величие и на время представляю себе, что я простой, добрый деревенский староста… Итак, я являюсь на сход и объясняю. Затем, ежели я вижу, что меня недостаточно поняли, я поручаю продолжать дело разъяснения исправнику. И вот, когда исправник объяснит окончательно — тогда, по его указанию, составляется приговор и прикладываются печати… И
новая хозяйственная эра началась!
Ни для кого внезапная отставка старого помпадура не была так обильна горькими последствиями, ни в чьем существовании не оставила она такой пустоты, как в существовании Надежды Петровны Бламанже. Исправники, городничие, советники, в ожидании
нового помпадура, все-таки продолжали именоваться исправниками, городничими и советниками; она одна, в одно мгновение и навсегда, утратила и славу, и почести, и
величие… Были минуты, когда ей казалось, что она даже утратила свой пол.
Новый мир требовал иной плоти; ему нужна была форма более светлая, не только стремящаяся, но и наслаждающаяся, не только подавляющая
величием, но и успокаивающая гармонией.
Монархиня оставила Россию на вышней степени геройского
величия, обогащенную
новыми странами, гаванями и миллионами жителей; безопасную внутри, страшную для внешних неприятелей.
С гордым благоговением (если можно так выразиться) оглядываешься назад — и немеешь мыслию пред
величием пути, пройденного нами в последние три года, пред необъятной громадностью всего, чего успело коснуться в это время веяние
новой жизни.
Христос великий учитель. Он проповедовал истинную всеобщую религию любви к богу и человеку. Но не надо думать, что у бога не могут быть такие же и даже еще более великие учителя. Если мы будем думать так, мы этим не уменьшим
величия Христа, а только признаем
величие бога. Если же мы будем думать, что после Христа бог уже не будет больше прямо открываться людям, то с
новыми великими учителями, когда они придут, случится то же, что было с Христом: побьют живого пророка для того, чтобы боготворить умершего.
С высоты своего
величия отнесясь к Тургеневу с сожалением за отсутствие в нем настоящего понимания
новых задач, оно тем не менее объявило, что романист, помимо своего ведома и собственной воли, написал похвальный панегирик «
новым людям».
Сказав это, государь показал Густаву на дверь, которую и запер за ним. С сердцем, обвороженным простотою, ласками и
величием царя, с сердцем, волнуемым каким-то сладостным предчувствием, возвратился Густав домой, где ожидали его пленные офицеры. Можно угадать, что они спешили запить свою радость в «Аустерии», где тосты за здравие
нового их государя не раз повторялись.
В 1808-м году император Александр ездил в Эрфурт для
нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем петербургском обществе много говорили о
величии этого торжественного свидания.